Идущие на смерть - Страница 23

— Что же теперь будет? — спросил молодой боец, явно из симулянтов. Его, наверное, трясло не столько от неровности дороги, сколько от страха. — Мы ведь оставили позиции без приказа…

"А ведь действительно поганое дело", — признал Куликов.

Оставление позиций штрафниками без приказа дело чревато нешуточными репрессиями. За подобное отступление даже благонадежные войска карают по всей строгости, что уж говорить о штрафниках.

— Я слышал, штрафников за такой финт ушами, к стенке ставят, — сообщил Таран. — Не всех конечно, а только каждого десятого. Нас как раз десяток остался, значит, кого-то одного выдернут из строя и шлепнут, в назидание остальным.

Бойцы с вопросительными взглядами уставились на Вадима. Никто из них умирать не хотел, тем более от расстрела, когда точно нет никаких шансов на выживание как даже в самом безнадежном бою. Тут Куликов увидел, что он является единственным уцелевшим командиром во взводе и от него теперь ждут ответов на непростые вопросы.

А чего их ждать, если он такой же, как они и знает не больше остальных. Ну да, гуляют подобные страшные байки, вот только правдивы они или нет еще вопрос. Конечно, как известно, дыма без огня не бывает и что-то может оказаться правдой.

"А если так, то расстреляют именно меня как командира, за то, что допустил оставление позиций. Ну а то, что от меня ничего не зависело, так это не суть важно, главное есть преступление, значит должно последовать наказание", — подумал Вадим и поежился.

Кажется, это поняли и остальные, потому что взгляды из тревожных превратились, чуть ли не в жалостливые. Это Куликова только разозлило: живьем хоронят. Кому такое понравится?

— Никого не расстреляют. Более того, у меня есть большие подозрения, что этот прорыв китайцев через наш участок командованием спланирован. — Ответил Вадим и даже сам поверил в то, что сказал.

— То есть?

— Да то и есть. Об этом кричит буквально все, начиная от малых сил, что поставили на участок, тем более штрафников, которых не жалко. Потом это жалкое подкрепление, что нам дали… Я даже начинаю подозревать, что командование очень удивилось, когда узнало, что мы отбили-таки ночную атаку, а не полегли там все до одного героями…

— А ведь верно, — согласился Бурый после короткой паузы осмысления. — Все один к одному. И заметьте, участок, что китайцам открыли, очень трудный, по нему быстро не пройти, тем более технике, а это значит, что их тут будут гасить из всего чего только можно, зажаривая и рвя на куски тысячами, и нигде им не спрятаться, не скрыться!

Штрафники после таких доводов повеселели, даже Куликов стал чувствовать себя лучше, почувствовав, что топор палача готовый снести ему голову сделал лишь ложный замах. Хотя, конечно, окончательно все решится только на месте.

Собственно они уже приехали. Машина остановилась, и капитан попросил всех на выход.

— Нам сейчас в другую сторону, — пояснил он.

Израненные штрафники, кое-как, охая и ахая, перевалились через борта грузовика.

— Благодарим за поездку, гражданин капитан.

— Да не за что… — усмехнулся в ответ командир минометной батареи. — Удачи.

— Спасибо. Уверен, она нам очень скоро понадобится.

* * *

Штрафников под охраной военной полиции отвели на левый берег Енисея в западную часть города Красноярск, где в здании детского садика оборудованного под временный медпункт им оказали необходимую медицинскую помощь.

Работал настоящий операционный конвейер. Перед посещением операционной, медсестры обмывали солдатам раны и делали слабый местный наркоз. То, что он слабый выяснялось уже на операции под скальпелем хирурга. А может просто действие препарата быстро проходило…

В общем, далее штрафники попадали на стол к доктору. Доктор, находившийся явно под мухой, если не под кайфом, что было бы неудивительно, учитывая кого он оперирует, штрафникам – и доктор штрафной, быстро оперировал солдат.

Только и слышалось что: скальпель, зажим, тампон, щипцы…

Вадиму, как и прочим штрафникам док под слабым местным наркозом, хорошо что не на живую, сноровисто и привычно, чуть поколупавшись в ране, вырвал из ноги осколок и крикнул "Следующий!". Никто у доктора больше пяти минут не задерживался.

Доктор переходил к другому и за пациента брались специалисты меньшей квалификации. Так студент-недоучка наложил Куликову несколько швов, а медсестра вколола ему в обе половины задницы из одного шприца коктейль из разных препаратов: обезболивающее, противостолбнячную сыворотку и чего-то еще, а также дали выпить целую горсть разнообразных по форме, размеру и цвету таблеток и капсул.

И на этом вся медицинская помощь для Вадима, как и для большинства других "осколочных" раненых закончилась. Никто даже в палате не лежал. Дали только время, чтобы заштопать свои порванные осколками шмотки и становись в строй.

Всего, от батальона Заречного осталось чуть более двухсот человек, это с учетом дополнительного подкрепления, что им подбросили после ночного боя, так что общие потери составили семьсот человек. По нынешним меркам, когда гибнут десятками тысяч, это сущий пустяк, учитывая сколько они положили китайцев.

"Сколько раз мы выполнили и перевыполнили "Норматив Очко"?" – невольно подумал Куликов.

После медицинского прогона в строю осталось сто пятьдесят пять человек, остальные, чуть больше полусотни, получили слишком тяжелые ранения и их развезли по госпиталям. Большинство из выживших и оставшихся в строю, как и говорил комбат, в основном остались ветераны и очень немного новичков, вроде самого Куликова.